Во власти Альф

Это случалось каждый год. Они приходили и мучили. Каждый год они оглядывали своими темными глазами жертв, которых предлагала им деревня.

В этом году настал мой черед.

Как будто стать игрушкой на одну ночь для кучки засранцев-альф — это какой-то праздник. Как будто я должна быть вечно благодарна их большим волосатым яйцам за то, что они в клочья разорвут мою вагину, которую я все эти годы берегла. Конечно.

Обычно в деревне тихо, но не сегодня. Сегодня взошла Кровавая луна. Наступила ночь жертвоприношений. Деревня ожила, зазвучала музыка и затрещал костер.

Я посмотрела на белый пеньюар, разложенный мамой, и усмехнулась.

Я подумывала о том, чтобы избежать всего этого, потеряв свою невинность с сыном пекаря в деревне мужчин, но в прошлый раз, когда им предложили не девственницу, альфы взбесились и сожгли почти все хижины дотла, растерзав виновницу, как шлюху, перед пылающим костром.

Я содрогнулась при воспоминании о том, как ее с раздвинутыми конечностями трахали на глазах у всей деревни. Самое ужасное, что ей это нравилось. Так хорошо они орудовали своими волчьими членами.

Девушка считала себя жертвой, добровольно отдавая свое тело, позволяя им иметь себя во все дыры в грязи и тине, часами крича от удовольствия.

Я вздрогнула и окунулась в ванну, в которой находилась. Вода уже почти остыла, и я полностью отмылась, но никак не могла заставить себя вылезти.

Сегодня я должна была не просто предстать перед альфами. На церемонию приношения должен был прийти мой отец. Я не видела его много лет - с тех пор, как у меня начался пубертатный период. Он жил в деревне мужчин вместе с моим братом, и так было уже много лет, согласно традиции.

Когда девушкам в деревне исполнялось восемнадцать, они отдавались альфам, а на следующий день возвращались обратно уже "женщинами".

Мужчины могли выбрать себе жену, хотя слово "жена" не совсем отражает то, для чего выбирали женщин. В жены брали просто для воспроизводства потомства. Мой отец выбрал мою мать, потому что у нее были красивые сиськи.

Я насмешливо хмыкнула и, закатив глаза, опустилась ниже, чтобы не смотреть на свои. Мне они достались от мамы, и я с ужасом ждала отвратительных мужчин, которые придут их осматривать.

Я понятия не имела, кто это будет. Мужчинам и женщинам не разрешалось вступать в контакт до восемнадцати лет, чтобы избежать искушения, но я с нетерпением ждала встречи с братом.

Он был моим близнецом, а я его никогда не видела. Это было ужасно, но я ничего не могла поделать. Ничего, кроме как выйти из ванны и надеть этот дурацкий пеньюар.

Я уже собиралась сделать это, когда вошла мама. Ее лицо исказилось, когда она увидела, что я все еще в ванне.

"Лорелай! Поторопись, дитя! Нам нужно отвести тебя к костру вместе с остальными жертвами!" - проворчала она, поглаживая светлые волосы, собранные заколкой.

На ней было потрясающее платье ярко-синего цвета в тон нашим глазам, с разрезом на бедрах и V-образным ремнем, опоясывающим ее тонкую талию.

Темно-красная помада идеально смотрелась на ее полных губах, и я знала, что она постаралась, потому что собиралась снова увидеть моего отца.

Будучи безнадежным романтиком, она все еще верила, что он любит ее.

Я улыбнулась. "Ты прекрасно выглядишь, мама".

"Спасибо, милая". Она покраснела, поджала губы и поспешила вывести меня из воды.

Я оттолкнула ее руки, когда она пыталась вытереть меня. Я выхватила у нее ткань и обернулась ею.

"Я выйду через минуту", - пообещала я, и она заколебалась, прежде чем кивнуть и выйти.

Чтобы собраться нужно было больше минуты, а я и так уже опаздывала.

Впрочем, это неудивительно. Большинство заданий, которые я получала, казались мне рутинными и скучными, не требующими расторопности. Деревенские дамы уже не пытались учить меня пунктуальности.

Я надела белый шелковый пеньюар с кружевным разрезом по бедру, поднимающимся вверх по телу к груди. Оно висело низко, демонстрируя все мои прелести.

Я схватила белые кружевные трусы и посмотрела на них и на свои трусы-боксеры. Они были белыми и намного более удобными. Я прикусила губу в нерешительности. Они все равно не долго на мне пробудут, так что не все ли равно?

"Не смей, Лорелай. Надевай ту одежду, которую тебе дали", - сказала моя мать, открывая дверь и строго нахмурившись. Она слишком хорошо меня знала.

Я хмыкнула и с гримасой надела трусики. Она засияла, а затем протянула мне щетку. Я присела у деревянной тумбы, пока она расчесывала мои влажные волосы, которые были воронено-черными, как у моего отца.

"Ты нервничаешь?" - спросила она, впервые открыто заговорив о предстоящем событии.

Я покачала головой. "Нет. Это просто секс". Я пожала плечами, и она тепло улыбнулась.

"Значит, ты храбрее, чем я была в твоем возрасте".

"Тебе было больно?"

Она кивнула, ее глаза заблестели от воспоминаний. Спасибо, мама, теперь и я начала бояться.

"Но не волнуйся. Альфы сейчас намного добрее. Мягче". Она ободряюще улыбнулась мне, но я ей не поверила. Альфы совсем не были нежными.

"Сколько жертв в этом году?" спросила я, не понимая, почему меня это волнует.

"Семь. Ты последняя, родилась зимой". Она улыбнулась, но это была робкая улыбка, и мне надоело это притворство.

Я повернулась к ней, вцепившись в спинку кресла, когда она внезапно остановилась.

"О, я забыла, рожденные зимой прокляты", - огрызнулась я. "Может, мне повезет, и они успеют устать, пока доберутся до меня".

Мама вздохнула, затем провела ладонью по моей щеке и положила подбородок на пальцы. "Так не бывает, Лори", - прошептала она, и я нахмурилась.

"Откуда мне знать? Ты мне ничего не объяснила", - проворчала я и отклонилась назад, чтобы она могла закончить с моими волосами.

Нам нужно было идти, иначе я не смогла бы предложить свою драгоценную девственность зверям, живущим в городе. Щетка медленно прошлась по моим волосам, после чего мама остановилась.

"Они придут и осмотрят вас всех. Затем вы сядете в кареты. Их фаворитки сядут в кареты с ними.

"Вы отправитесь в город, в их резиденцию. Это прекрасный особняк со всевозможными удобствами, едой и предметами роскоши - вы никогда такого больше не увидите. Потом они разделят вас группу с жертвами на группы. По одной на альфу", - говорила мама, казалось, издалека, но я была заворожена.

Она никогда не вдавалась в такие подробности, а я даже засомневалась, хочу ли я столько знать.

"Подожди, значит, не обязательно быть со всеми тремя?" спросила я, испытывая облегчение, пока она не одарила меня грустной улыбкой.

Трое альф управляли тремя разными частями королевства, но все они жили в городе.

Мы жили в той части, которая называлась "Пастбища", где на многие километры простирались холмы и фермерские угодья, разделенные лишь гравийными дорогами. Двумя другими были "Лес" и "Вода".

"Не сразу. Сначала тебя включат в группу с жертвами из "Пастбищ". Потом они будут торговаться", - сказала она, и голос ее прервался.

Я сузила глаза. "Торговаться?"

"Обмениваться девственницами, я имею в виду жертвами, - поправилась она, но я уже слышала, - которые достанутся им первыми. Кто из альф будет претендовать на твою девственность".

"А когда группы будут распределены?" Я боялась ответа, но мама хмыкнула и встала, погладив меня по щеке большим пальцем.

"Тогда они примут вас как часть Территории Оборотней, взяв вашу невинность в качестве подношения".

"Ты имеешь в виду в качестве платы", - усмехнулась я, и мама нахмурилась.

"Они защищают нас, Лорелай. Если бы не волки, наша деревня была бы уничтожена во время Великой войны, вампиры завладели бы людьми, мы были бы просто ходячими мешками с кровью", - напомнила она.

"Вместо того, чтобы быть ходячими секс-рабынями?" Я подначила ее, и она нахмурилась еще сильнее.

"Хватит, Лорелай. Все так и есть. Мы - люди, окруженные страшными существами. Мы должны принять благословение, которое нам дано, то есть защиту от альф", - сказала она и вышла из комнаты, ожидая, что я последую за ней.

Я так и сделала - как раз в тот момент, когда из костра донесся звук рожка.

Глаза матери расширились. "Лорелай, побежали!"