Альфа Тысячелетия

17 ноября 2017 года

Люмен

Ева

Я проснулась от стука.

Не в мою собственную дверь, нет. От стука в дверь ванной в коридоре.

«РЕЙНА, БЫСТРЕЕ!» — кричала Аня, и я чувствовала, как ее голос когтями впивается в мой череп.

«Я ПОЧТИ ЗАКОНЧИЛА!» — крикнула Рейна в ответ из ванной.

Я попыталась спрятать лицо между подушками, чтобы заглушить их шум, но это было бесполезно. Не так страшен ад, как девочка-подросток, готовящаяся к своему первому дню в новой школе.

К тому времени, как они запихивали в рот тосты и надевали туфли, собираясь в школу, я уже застегивала свою кожаную куртку у входной двери.

«Что ты делаешь?» — спросила Аня, увидев меня.

«О нет. Ты не серьезно», — пробормотала Рейна, догадавшись о моих намерениях.

«Я иду с вами. Но не волнуйтесь, это только на один раз», — я открыла дверь и вышла на бодрящий октябрьский воздух, не обращая внимания на сестер позади себя.

«Она опозорит нас!».

«Аня, ты драматизируешь».

«О, так ты хочешь, чтобы она пришла?!»

«Я точно не хочу, чтобы она приходила».

«Конечно, у тебя нет друзей, на которых можно произвести впечатление».

«Ты буквально никого не знаешь в этой школе, Аня!»

«ДЕВОЧКИ! Хватит, — выругалась я, выходя из гаража. Для девяти утра мое терпение подошло к концу. — Садитесь в джип».

Я открыла дверь водительского сиденья и забралась внутрь, наблюдая через зеркало заднего вида, как девушки подошли к машине и тоже забрались внутрь.

Я завела машину и нажала на газ. Машина дернулась вперед на фут.

Девочки закричали.

«Ты вообще умеешь водить?» — разозлилась Рейна.

Я переключилась на задний ход, едва успев среагировать, и снова нажал на газ. На этот раз мы выехали с подъездной дорожки без проблем.

Правда заключалась в том, что я не водила машину с восьмидесятых годов. Я ненавидела находиться в любом транспортном средстве, особенно когда в большинство мест можно было быстрее добраться самостоятельно.

Но визжащим подросткам на заднем сиденье не нужно было этого знать.

«Я вожу машину дольше, чем ты живешь», — сказал я Рейне.

Она фыркнула: «Да, ладно. Тебе сколько, двадцать?»

Я посмотрела на нее в зеркало заднего вида, а потом на свое собственное лицо.

Она была права. Я выглядела как двадцатилетняя.

Длинные темные волосы, фарфоровый цвет лица, фиалковые глаза. У меня было лицо, которое трудно забыть; я слышала это почти всю свою жизнь.

На самом деле, оглянувшись на Рейну, я поняла, насколько мы похожи.

Она все еще смотрела на меня через зеркало, ее глаза сузились. Она смотрела настороженно. «Мне не двадцать», — заявила я, возвратив внимание на дорогу.

«Двадцать один? Можешь угостить нас вином?» — вклинилась Аня.

«Мне 515», — ответила я, снова переведя взгляд на зеркало заднего вида, чтобы насладиться шоком на их лицах.

Они ошеломленно молчали.

Отлично. Теперь я спокойно доеду до школы.

***

Я наматывала круги по пустым школьным коридорам, забегая в классы и заглядывая в кабинеты администрации, когда мне это казалось необходимым.

Все ученики и учителя старшей школы Вудсмока были в актовом зале на ежемесячном общешкольном собрании, так что все это было моим.

Все, что мне нужно было сделать, — это прочувствовать школу, понять ее планировку и точки быстрого входа, на случай если девочкам будет угрожать опасность и мне придется вернуться.

Я не была матерью-наседкой. Я не собиралась ходить с ними в школу каждый день или следить за каждым их шагом.

Я не была заинтересована в том, чтобы держать их на коротком поводке.

Единственное, что меня интересовало, это сохранность их жизни. И если для этого нужно было пройтись по какому-нибудь пропахшему потом спортзалу, то ладно. Я болела за команду Морганов.

Рейна

Меня все бесило.

Больше, чем бесило.

Мало того, что меня забрали из последней дерьмовой школы, в которой я училась. Нет, теперь я должна была начать все с чистого листа в новой. Такой же дерьмовой.

И здесь я не буду просто странной девочкой-эмо. Здесь я буду новой девочкой и странной девочкой-эмо.

Меня не волновала популярность или что-то в этом роде. Это совсем не то, что мне было нужно.

Я просто хотела закончить школу, достичь восемнадцатилетия и забыть обо всем.

Оставить Люмен, оставить своего строгого отца и несносную сестру.

Я хотела чего-то более крутого. Чего-то другого.

Приключений.

Но теперь, когда Ева была здесь, следила за каждым нашим шагом, меня словно сковывало еще больше, чем раньше.

Я не знала, кем она себя считает. Я не знала, кем она была на самом деле. Меня просто поразило, что мы ничего о ней не знаем.

Я повернулась назад, мне потребовалось несколько секунд, но я нашла ее.

Она сидела на стуле в предпоследнем ряду, кожаная куртка наполовину скрывала ее лицо. Она хорошо вписалась в обстановку. Я должна была отдать ей должное.

На мгновение мне показалось, что все в ней было фальшиво. Она выглядела как ангел, но я знала, что это не так.

Она выглядела молодой и невинной, как маленькая симпатичная девочка, которая просто случайно забрела к нам. Но это не было правдой.

Я могла видеть настоящее за ее красотой, так же как я могла видеть правду за красотой каждой популярной девчонки, с которой я когда-либо училась в одном классе. Все до единой тупые подружки Ани.

Внешне они могли выглядеть хорошо, но глазурь всегда была намного красивее торта.

Глаза Евы остановились на моих, и я тут же отвернулась.

Директор говорил о травле или о чем-то еще, но мне это было совершенно неинтересно. Пока я не увидела, что он машет кому-то за кулисами.

Парень вышел на сцену, и я узнала его. Он был на том ужине, на который мы ходили в Дом Стаи.

Думаю, он горяч, если вы любите всех этих загорелых «плохих парней».

На нем были солнцезащитные очки, хотя мы, совершенно очевидно, находились внутри здания, и рваные джинсы.

Он взял микрофон у директора и помахал всем рукой: «Привет. Я Закари, Бета Волков Тысячелетия».

Как только он закончил фразу, весь актовый зал сошел с ума. Все парни аплодировали, а девушки визжали.

Волки Тысячелетия были для подростков-оборотней чем-то вроде самой горячей бой-бэнд. Серьезно, они были как знаменитости.

Думаю, меня, как человека, их присутствие никогда не воодушевляло. А может, это было просто потому, что после смерти мамы я вообще ничего не чувствовала.

«Тише, — Закари улыбнулся со сцены. — Привет, ученики школы Вудсмок!» Больше аплодисментов. Еще больше аплодисментов.

Я закатила глаза.

«Как некоторые из вас могли заметить, на прошлой неделе в Люмене было больше Волков Тысячелетия, чем обычно. На самом деле, все семеро сейчас здесь».

Раздался такой визг, что я думала, оглохну.

Я увидела группу маленьких светловолосых девочек у сцены, и среди них была Аня. Конечно. Она размахивала руками над головой, как идиотка.

«Я собираюсь рассказать вам, почему... но сначала я хотел бы представить очень особенного человека». Как по команде, главные двери позади меня распахнулись.

Показался Альфа Тысячелетия. Я должна была признать, что он выглядел лучше остальных. Несомненно.

Он был высоким и сильным, и создавалось впечатление, что ему на все наплевать. Все, что он делал, он делал так... непринужденно.

Вообще-то, его Дельта был таким же сексуальным, на мой взгляд. Джед — так его звали. Джед Дельта. Я немного поговорила с ним на ужине в Доме Стаи... дольше, чем с любым другим мужчиной до этого, по крайней мере.

«Извините, я опоздал», — прокричал Альфа Тысячелетия из середины зала.

Он говорил так же громко, как Савьер, хотя у него не было микрофона.

Я видела, как он бросил взгляд на Еву, прежде чем пройти на сцену.

Что между ними происходит?

Очевидно, у них есть какая-то общая история. И на ужине он просто выпроводил ее из столовой, и она исчезла, даже не прикоснувшись к еде.

Все это было странно. Более чем странно.

«Для тех, кто меня не знает, я Рафаэль. Мы с моим Бетой собрались здесь, чтобы сделать важное объявление. И вы, школа Вудсмок, услышите его первыми!»

Снова гром аплодисментов.

Боже, да мы уже поняли.

«Все мы, Волки Тысячелетия, в городе, потому что... Стая Западного побережья решила, что в этом году... барабанная дробь... здесь состоится Ассамблея Равноденствия!»

Все вокруг меня пришли в неистовство, еще более яростное, чем раньше.

Мне нужен был Адвил, и немедленно.

«В эту пятницу вечером, в Доме Стаи, расскажите своей семье, расскажите своим друзьям...»

Я отключилась. Я не могла вынести столько энтузиазма от своих сверстников.

Кроме того, на Ассамблею Равноденствия нужно было наряжаться.

Это будет душная ночь, придется разговаривать с людьми, которые мне не нравятся, пробовать слишком изысканную для меня еду и наблюдать, как Аня танцует с мальчиками.

Мы будем там единственными людьми, как всегда. Именно такими всегда были собрания и балы.

Я повернула голову, пытаясь высмотреть Еву. Но стул, на котором она сидела, был пуст.

Я оглядела комнату, но ее нигде не было.