Неудержимое влечение

"Лив! Ты можешь принести еще бинтов?"

"Уже в иду."

Оливия отошла от койки и потянула за резинку, темные волосы рассыпались по плечам.

Пьяный пациент, поступивший в отделение скорой помощи, был изрядным драчуном. После многочисленных попыток привести его в сознание, чтобы дать успокоительное, девушка выглядела словно выжатый лимон.

Она устало провела пальцами по волосам, прежде чем снова собрать их в тугой хвост. Работая в ночную смену в приемном отделении скорой помощи, передохнуть практически невозможно.

Честно говоря, она не знала, сколько еще сможет продержаться без перерыва. Это была не самая простая ночь.

Это был период ее повышенной сексуальной активности - течка.

Кожа была потной и липкой, нервы – натянуты до предела, все это было слишком большим искушением, чтобы сорваться. Она ненавидела это состояние. Оно делала ее такой слабой и нуждающейся.

Запах крови.

Пьяные мужчины, позволяющие себе слишком много...

Она измученно потерла переносицу, чтобы успокоить головную боль.

Соображать здраво было уже невозможно.

Как она всегда делала в такие периоды. Так было безопаснее.

К счастью, встречи с другими представителями ее нового вида происходили довольно редко.

Иногда, на улице, она принюхивалась, ее тело напрягалось, и она сразу понимала, что нужно делать: бежать сломя голову.

Она всегда следовала этому совету. Конечно, сегодня было немного опаснее.

Но она никогда не видела оборотней в центре городе и знала, что никто на работе таким не был.

Оливия переключила свое внимание на текущую задачу, отперев синий металлический шкаф с помощью ключа, висящего на ее бейдже.

Она схватила столько упаковок бинтов, сколько поместилось в руках, и прижала их к груди.

Закрыв шкаф одной рукой, она повернулась, оказавшись спиной к двери соседней комнаты для наблюдения за пациентами. И тут ее осенило.

Она никогда раньше не чувствовала запахов, и все же... ее тело знало.

Едва вдохнув этот запах, она напряглась. Она видела персонал, пациентов, посетителей, которые проходили мимо нее, но чувствовала себя в другом измерении.

Однако она стояла там, вцепившись в бинты, застыв на месте.

Лив чувствовала только его запах. Он затуманил ее сознание, тело горело, и она прикусила нижнюю губу.

Нет. Это было невозможно.

Ее сердце забилось быстрее, гулко отзываясь в груди. Она бы узнала. Как только он вошел... А может он уже был там?

Она была слишком погружена в работу... ухаживала за пациентами в отделении, бегала за необходимыми материалами.

Может она пропустила его?

Оливия всегда старалась быть осторожной. Но сначала люди - потом инстинкты.

Однако этот мускусный запах в воздухе манил ее.

Вот почему она никогда не работала в период течки – в такие моменты она была склонна принимать опрометчивые решения. Как в этот раз. Волк оказался рядом, пока она мучилась от течки.

Только один волк. Ее самоконтроль был, мягко говоря, слабым.

Но лучшая подруга попросила об одолжении, и Лив согласилась. Она так много для нее сделала. Как Оливия могла отказать?

К тому же, оборотни редко забредали в отделение неотложки. Что могло случиться за двенадцать часов?

Она пыталась сглотнуть, но во рту пересохло. Она закусила губу, отчаянно нуждаясь во влаге – только не в той, что делала влажными ее трусики.

Она чувствовала, как сочится из глубины ее сок, пачкая нижнее белье.

Он был в комнате рядом с ней; она точно это знала. Повсюду были кровь и его запах, и это было все, на чем она могла сосредоточиться. Ее сердце стучало в груди как барабан, а ноздри расширялись при каждом тяжелом вздохе.

Он подошел ближе. Слишком близко.

А потом...

Все произошло так быстро - очень быстро, что она едва успела среагировать.

Прежде чем она успела сделать глоток воздуха, что-то ударило ее о дверь, и та с грохотом захлопнулась.

И уже в следующие мгновение сильные руки схватили ее. Большие ладони обхватили ее талию и скользили вверх, пока не добрались до груди, комкая синюю ткань униформы.

Она затаила дыхание, откинула голову назад, и осмелилась открыть глаза. Это был он. Перед ней стоял мужчина, его внушительная фигура полностью закрывала миниатюрную девушку, а его рост позволял нависать над ней. Оливия была загнана в ловушку.

Ее голубые глаза потемнели, когда он начал изучать ее лицо.

Как будто умирала и жила одновременно.

Он закрыл дверь позади нее, уперев руки по обе стороны от ее головы - попалась.

Нижняя губа задрожала, когда она приоткрыла рот, желая заговорить, но голос пропал.

С каждой секундой она теряла контроль над собой, нарушая все свои табу во время первого возбуждения - никто никогда не рассказывал ей, чего ожидать. Она потеряла девственность с другим оборотнем - своим другом.

Скудные знания о своем роде никогда ее не беспокоили, наоборот благодаря этому она была свободна, но иногда ей было неприятно осознавать, что она ничего не знает. С тех пор она научилась контролировать себя, создавать безопасные условия.

Иногда боль становилась слишком сильной, невыносимой, и она поддавалась ей.

Это был зуд, который нужно было остановить.

Мимолетная потребность.

А что это?

Тело горело.

В голову пришла мысль, что она даже согласна умолять его не останавливаться.

Оливия почувствовала, как он прижался к шее, заставляя ее затаить дыхание.

Черные волосы длиной до плеч щекотали ее кожу. Его губы блуждали по ее шее, и она прикрыла глаза, глубоко вдыхая.

Мускусный, землистый аромат, похожий на запах костра в прохладную ночь, наполнил ее и заставил внутренности сжаться.

Она прикусила губу, ожидая его следующего шага. Трепет внизу живота усилился, когда его рот нашел ее ухо.

Острые зубы вцепились в мочку, а затем он резко потянул за нее.

Теплый воздух его дыхания щекотал шею.

Грубые мозолистые пальцы убрали темную прядь, прилипшую к ее влажной коже. А затем, затерялись в ее волосах.

Этот мужчина еще не сказал ни слова, а ее ноги уже дрожали.

От него веяло властью, доминированием, а в груди ощущалось необъяснимое давление, вызванное потребностью подчиниться ему.

Ей рассказывали об альфах, но она и представить себе не могла, каково это - быть рядом с ним.

Никто не предупреждал ее, что это может свести с ума, никто не говорил, что одно его движение пальцем - и она намочит свои трусики.

Его кожа была гладкой на ощупь, хотя она даже не поняла, когда начала обнимать его широкие плечи.

Наконец, он заговорил, и его голос словно шелк скользнул по ее плоти. "Ты кому-то принадлежишь?"

Он произнес свои слова украдкой, шепотом.

Это произвело бы сильный эффект, если бы не дрожь в ее голосе. Тот факт, что она вообще смогла ответить ему, уже был победой.

Он хихикнул - грубый, насыщенный звук, от которого по ее телу пробежали мурашки. Одного этого было достаточно, чтобы в ее груди все сжалось.

Она не выбирала этот путь. Но после того, что с ней случилось, она создала свою собственную стаю с двумя друзьями. Это были одиночки, неприкаянные, и среди них не было альфы, который бы присматривал за всеми. Они сами о себе заботились. Так было лучше.

Никто не командовал, и не свирепствовал.

Поэтому встреча с альфой стала для нее сюрпризом. Она не хотела присягать альфе; и уж точно не хотела с ним трахаться.

Альфы брали то, что хотели, и их не волновал масштаб разрушений, который они оставляли после себя.

Они были жадными монстрами. Это было не для нее.

И все же, несмотря на все противоречия, ее ногти впились в его кожу, а бедра сжались, умоляя о разрядке.

"Я буду считать это отказом."

"Мне нужно идти."

Теперь, когда она смогла здраво мыслить, она поняла, что в суматохе растеряла бинты. Они были разбросаны по комнате.

Казалось, его не волновала ее нерешительность. Его большой палец провел по нижней губе. "Тогда иди," - бросил он с вызовом.

Отлично. Это было именно то, что она должна была сделать.

Вот только ее тело не поддавалось.

Ноги не двигались.

Она не могла прервать их зрительный контакт.

Оливия была словно статуя.

"Не похоже, что тебе так уж хочется уходить," - поддразнил он, его теплое дыхание щекотало ее щеку.

Она слышала его. Тихий, назойливый голос внутри, который так часто игнорировала. Голос волка внутри нее, которого она много лет прятала в глубине своего сознания. Этот самый голос толкал ее выбрать чужой путь.

Но прежде всего, она была человеком.

Оливии было все равно, что луна влияет на ее тело, что ею движут животные инстинкты. Она шестнадцать лет была человеком. Невозможно просто забыть об этом.

Лив стала волком всего шесть лет назад - это не идет ни в какое сравнение. Нет. Она не будет присягать альфе. Она не знала этого человека. Она не знала, кто он, как его зовут - он был незнакомцем.

"Я поцелую тебя."

Это был не вопрос - это был приказ.

Может быть, предупреждение?

Девушка не могла сдвинуться с места. Его голос был властным, его слова эхом отдавались в ее голове, подчиняя своей воли. Был ли это непоколебимый контроль вожака, о котором она так много слышала?

Он не был ее альфой. Она не посвящала себя ему, не клялась подчиняться и защищать. Она даже не знала его чертового имени.

Он сдержал свое слово.

Его губы накрыли ее рот. Пальцы впились в ее кожу, а ладонь скользнула вниз по позвоночнику, пока не нашла ее зад.

Сильные пальцы сжали его, вызвав у нее стон.

Теперь, когда ее рот открылся, он воспользовался своим преимуществом: его язык вторгся в нее и закрутился вместе с ее языком.

Несколько раз она позволяла инстинктам победить, но такого никогда не было.

Это было похоже на фейерверк, вспыхивающий в ее груди, каждое его прикосновение делало ее еще более влажной. Мысли о продолжении заполонили голову.

Часть, которую она держала запертой внутри, рвалась на свободу. Волчица внутри нее могла бы удовлетворить его больше, чем Оливия.

Он отстранился, оставив на ее губах синяки и припухлости.

В его глазах было что-то магнетическое, что-то, что заставляло ее смотреть, даже когда она не хотела этого делать.

"Тебе не стоит здесь находиться, когда от тебя так пахнет," - сказал он, прижавшись лбом к ее лбу.

Он гипнотизировал ее, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить эти слова. "Неужели тебя никто этому не научил?"

Лив знала, что самцы могут учуять запах самки во время течки.

Она понимала, что кровь омеги делает ее желанной добычей и привлекательной целью.

Оливия слышала истории, разные истории, о том, как стаи обращаются с омегами, и, честно говоря, ей не хотелось быть чьей-то игрушкой, инкубатором для детей или хорошей послушной девочкой.

Не имело значения, что он хотел предложить. Оливию это не интересовало. Ей не нужен был такой образ жизни, ей не нужен был альфа, и она не хотела быть его игрушкой.

Но если она этого не хотела, почему тогда не двигалась с места?

"Нет." Она услышала, когда он ласкал ее шею, вдыхая запах. "Не альфа, да?"

"Прости, что?"

Он поднял руку и взял ее за подбородок, заставляя смотреть на него снизу вверх.

"Ты не пахнешь так, как будто у тебя есть альфа. Или я ошибаюсь?"

"Я же сказала тебе, я принадлежу только себе."

Он снова засмеялся. "Многовато разговоров для девушки, которая не может двигаться."

Он отпустил свою крепкую хватку на ее бедре. Его рука поднялась вверх и обхватила одну из ее грудей. "Может быть, ты хочешь узнать."

Она затаила дыхание. "Что узнать?"

Его губы нависли над ее губами, едва касаясь их.

Он подался вперед, прижимаясь к ней, позволяя ощутить всю силу его желания. "Каково это, когда альфа входит в тебя."

При этих словах она сильно прикусила нижнюю губу.

Вкус крови остался на языке, но она проигнорировала это, поскольку его слова все еще эхом отдавались в сознании. Когда его большой палец провел по ее соску, она поняла, что эти слова не были фальшивыми обещаниями; она чувствовала его своим нутром.

Ей не будет казаться, что она умирает, не будет ощущения, что часть ее мертва.

Может так и должно быть?

"У меня никогда раньше не было омеги."

Ее сердце остановилось.

"Говорят, альфы теряют контроль, когда у омеги начинается течка."

Правда?

"Все, о чем они могут думать, это как попробовать ее сладкий сок."

Его глаза были полуприкрыты, как будто он был пьян, но она прекрасно знала, что это не так.

Поцелуя было достаточно, чтобы понять, что в нем нет ни капли алкоголя.

Ей даже хотелось, чтобы пьяной была она. Тогда, возможно, она смогла бы справиться с этим. Человек внутри нее хотел уйти. Волчица хотела поддаться искушению.

Ее собственное сердце разрывалось пополам.

"Ты позволишь мне попробовать тебя на вкус?"

Прежде чем она успела взять слова обратно, он захихикал.

"Слишком легко."

Его пальцы вцепились в пояс ее брюк, в одно мгновение она ощутила, как холодный воздух овевает ее зад.

Она почувствовала себя легкой как перышко, когда он поднял ее и посадил к себе на бедра.

Его твердость уперлась в ее ноющее, влажное ядро, заставляя ее дрожать. Она хотела вжаться в него сильнее.

Если она отпустит контроль, то не будет больше боли. Он удовлетворит ее желание. Он сможет унять ее боль.

Слеза потекла по ее лицу, и она не могла сказать, была ли это слеза счастья или слеза отчаяния. Это не имело значения.

Его теплый язык коснулся ее лица, слизывая слезу.

Она выгнула спину, прильнув к нему.

Альфа провел ладонью по ее груди через ткань; соски затвердели. Он мог наполнить ее и унять боль.

Звук металла от пряжки ремня, с которым он возился, вернул ее к действительности.

Его секундное замешательство позволило ей снова опуститься на пол, и она поняла, что нельзя терять ни секунды.

Его обнаженная грудь оказалась прямо перед ее лицом, и она впервые заметила его рану.

У него был глубокий порез под ребрами. Кровь засохла. Возможно, наложили швы. Почему она думала об этом сейчас?

"Ты хочешь этого?" - спросил он, когда его пальцы отпустили ремень.

Нет, она не хотела ничего.

Впервые он не прикасался к ней. Наконец, туман в ее голове рассеялся настолько, что она смогла думать.

И все же она стояла, ожидая, что он не успокоится, ожидая, что он продолжит трахать ее до потери сознания.

Трахать ее до тех пор, пока ее голос не затихнет. Трахать ее, пока она не сможет стоять на ногах. Все это не помогало.

Все это не помогало ей бороться с желанием. Потому что она не была чертовым животным и уж точно не была ничьей игрушкой.

Это было единственное, о чем она могла думать, когда туман в ее голове на мгновение исчез.

Она собрала все оставшиеся силы, чтобы упереть руки в его блестящую от пота грудную клетку и оттолкнуть его.

Он слегка покачнулся, но этого было достаточно, чтобы между их телами образовалось свободное пространство.

Когда она резко наклонилась, у нее закружилась голова, не отвлекаясь на это, она схватила свои брюки и надела их так быстро, как только могла.

Следующий шаг - обхватить дрожащими пальцами металлическую ручку двери.

Оливия не оглядывалась на него, она не дышала. Пока не оказалась по другую сторону двери.

Ее запах был сильным; альфа был прямо за дверью. Но он не собирался выходить.

Боль пронзила ее живот, а по позвоночнику пробежала колючая дрожь. Она и раньше знала, что такое желание, но это было не оно. Она попыталась расслабить плечи, выпрямиться, но не могла разогнуть тело.

Каждый удар сердца отдавался эхом в голове, а все чувства были напряжены до предела. Она прикрыла рот рукой, слезы навернулись на глаза, собственные эмоции захлестнули ее.

На ее плечо легла рука, на этот раз гораздо нежнее, но тело все равно отреагировало бурно. Словно душа выскочила из тела.

Вернувшись в реальный мир, она увидела светлый хвост, колыхающийся при каждом наклоне головы ее подруги.

"Лив, ты в порядке?"

Она прочистила горло. "Да, я в порядке."

Не считая спазма в животе и дрожащих ног. Не считая ее возбужденный мозг, чувствующий себя не в своей тарелке, ее тело, ненавидящее ее за побег.

Сердце болело, в груди урчало, а в глубине души поселилась печаль, рвущаяся наружу.

Никаких чувств. Никаких эмоций.

Нужно просто глубоко вздохнуть, и все закончится.

Пот все еще стекал по ее шее, заставляя воротник рубашки прилипать к коже.

Она посмотрела на свою коллегу, которая нахмурилась, выгнув одну бровь. Могла ли Кэти заметить? Возможно. Волновало ли ее это? Нет.

Она была слишком далеко. Ее разум остался в той комнате с альфой.

Но она не слушала голос, кричавший ей.

Она разгладила свои мокрые волосы дрожащей рукой.

"Я сейчас вернусь."

Удаляясь, она слышала, как Кэти задает новые вопросы, но Лив не слушала ее. Она прибавила темп и, когда достигла конца коридора, перешла на бег.

Ее кровь бурлила, сердце причиняло боль с каждым напряженным ударом.

Призрачные прикосновения его рук на ней, воспоминание о его губах на ее коже и жажда, оставшаяся в ее сердце.