Наездница

РАЙЛИ

Уже стемнело, когда мой Uber прибыл на автобусную станцию Грейхоунд.

Я могла бы поехать на своей машине, но так я бы рисковала, что меня выследят.

Или искушением вернуться назад, если я струшу.

Нет. Я получаю билет в один конец, куда бы ни обратился в данный момент.

Но сначала я собиралась опустошить свой текущий счет.

Часть денег была заработана на официантской работе, которую я выполняла в Лафайете.

Но, если честно, большую часть денег я получала из пособия, которое мне выдал папа, как только узнал, что я живу на чаевые.

Я знаю, знаю. Жалко, что двадцатидвухлетняя девушка живет на пособие своего отца.

Но он настаивал, что не хочет, чтобы я "ставила под угрозу свою университетскую карьеру", чтобы удержаться на плаву.

Он убеждал меня бросить работу официантки. Он сказал, что это ниже моего достоинства.

По иронии судьбы, стабильность и рутина работы официанткой в итальянском ресторане Eugine's сохраняли мне рассудок в колледже.

“Наверное, теперь я рада его деньгам", - подумала я, засовывая карточку в банкомат.

Не каждый, кто бежит от несправедливости, начинает свой путь с парой тысяч, если только он не ограбил кого-то.

Моя кровь похолодела, когда на экране вспыхнуло красное предупреждение.

О-о-о.

Видите ли, часть пособия подразумевала предоставление папе доступа к моему счету.

Если я хотела купить что-то без его ведома, я использовала чаевые или снимала деньги и платила наличными. Но он только что обыграл меня в моей же игре.

В моем кошельке все еще было около 150 баксов, и я никак не могла повернуть назад.

Я подошла к билетной кассе, где кассирша со скучающим видом играла в игру на своем телефоне.

"Как далеко я могу уехать на это?" - спросила я, положив все свои деньги в кассовый лоток.

Она едва приподняла бровь, глядя на свой монитор. Мне стало интересно, сколько раз в день кто-то обращается с подобной просьбой.

"Чикаго за пятьдесят?" - предложила она.

Я посмотрел на улицу, на завывающий ноябрьский ветер.

Чикаго звучит еще холоднее.

Должно быть, она почувствовала мое беспокойство. "Или есть один, идущий в Хьюстон через час, за 105 баксов. У вас останется немного мелочи на закуски".

Хьюстон, Техас.

Я никогда не была там, но слышала, что это страна солнца и тако.

К тому же, это было далеко.

"Это подойдет", - сказала я, просовывая деньги под стеклянную перегородку. Она положила деньги в кассу.

"Вы знаете, в следующий раз вы можете забронировать билет онлайн. Мы теперь принимаем кредитные карты и все такое", - сказала она с кривой улыбкой.

"Я буду иметь это в виду", - ответила я, забирая сдачу и билет.

Я никогда раньше не была на этой станции. Моя семья не очень-то любила ездить на автобусах.

Это было какое-то унылое место. У меня было ощущение, что люди торчат здесь всю ночь, просто чтобы согреться.

Мне вдруг стало страшно. Я была так защищена всю мою жизнь, а теперь я вступала в незнакомый мне мир.

Я крепко сжимала свой рюкзак, расхаживая по темному, как пещера, зданию.

После сорока пяти минут ходьбы я нашла свой автобус и забралась в него. В автобусе было мало людей, которые безучастно смотрели в окно или спали.

Я нашла два места для себя и прислонила подушку к ледяному окну. Мой желудок бурлил от голода и адреналина, я поражалась тому, что я делаю.

Я уезжаю из дома без денег и без плана.

“И при этом, с какой стороны ни посмотри, это кажется самым разумным поступком, который я могла бы совершить", - подумала я.

Прижав голову к подушке, я сделала несколько глубоких вдохов, желая поддаться усталости и уснуть.

***

Сон, в который я погрузилась, длился недолго.

Оказывается, автобусы "Грейхаунд" останавливаются.

Очень часто.

И каждый раз, когда они останавливаются, они включают проклятый свет.

Я просыпалась каждый час или около того от толчеи новых пассажиров.

Я молилась, чтобы никто не сел рядом со мной, распределяла себя по двум сиденьям, не обращая внимания на взгляды людей.

В конце концов я пересела к пожилой даме в бархатной шляпе-ведре. Как бы мне ни хотелось пространства, она выглядела как человек, рядом с которым я могла бы спать.

К тому времени, как наступило позднее утро, природа за окном стала более пышной, с холмами, поросшими лесом.

Солнце било в окна и в автобусе было достаточно тепло, чтобы я смогла снять толстовку и насладиться ее прикосновением к коже.

Мы ехали весь этот чертов день, через Аппалачские горы, через маленькие городки.

Мы ехали мимо торговых центров и безликих пригородов. Мы ехали, пока солнце не начало опускаться в красное небо.

Мы ненадолго остановились у "Макдоналдса" и я украла из кабинки полусъеденную, брошенную еду. Я вдохнула запах своего обеда, чувствуя огромную благодарность за удачную находку.

Похоже, теперь это моя жизнь.

Затем я вернулась в автобус, чтобы провести еще одну ночь, заснув в ужасно неудобной позе, которая изводит мою шею.

Оказывается, Хьюстон чертовски далеко.

Только на следующее утро у нас был шанс сделать еще один перерыв. Я была благодарна, так как была уверена, что мои мышцы могут атрофироваться, если я не выйду из автобуса в ближайшее время.

"Надо заправиться, - объяснил водитель, когда мы все выгрузились, моргая на ярком солнце. - Вы все могли бы позавтракать".

Место, где мы остановились, было крошечным городком со старомодной главной улицей и атмосферой, как в книге “Маленький домик в прериях”.

Я старалась бережно относиться к своим деньгам, поэтому я купила в магазине хот-дог за один доллар. Он был удивительно отвратительным - как картон со вкусом мяса.

Я проверила свой телефон, чтобы узнать, где мы находимся, и обнаружила, что он разряжен, а свой пауэрбанк я оставила дома.

Я почувствовала внезапную волну беспокойства.

Конечно, я не была знаменитой. Но я была известна.

Что, если меня объявили в розыск?

А вдруг кто-то узнает меня?

У меня еще оставалось немного денег. Мой взгляд упал на супермаркет на другой стороне улицы, и в голове словно зажглась лампочка.

Я проскользнула внутрь магазина. Казалось, здесь не было пополнения запасов с 1990-х годов, но мне удалось найти пыльный флакон краски для волос и пару детских ножниц для рукоделия.

Время для быстрого преображения.

Я знаю, что это звучит экстремально, но если это была плата за право выбирать между свободой или отправкой в какую-нибудь "клинику", то оно того стоило.

К тому же, мне давно пора было сменить имидж. Мне надоели мои темно русые локоны. Меня тошнило от того, какой я была с этой стрижкой.

Мне нужен был стиль, подобающий крутой беглянке.

Я нашла общественный туалет в торговом центре и нанесла краску над раковиной.

Когда я это делала, я чувствовала легкое головокружение. Я всегда была блондинкой. Все в моей семье были блондинками, от природы или от обесцвечивания.

Я посмотрела на свои влажные темные локоны. Я не узнавала себя.

А теперь настоящее искусство. Я взяла ножницы. Они были довольно тупыми. “~Все это добавит привлекательности~", - сказала я себе, пытаясь заглушить нервы.

Я должна была это сделать. Мне нужно было начать все с чистого листа. Но мои волосы были моим защитным одеялом.

Я завязала волосы в высокий хвост и просто отсекла его.

В животе заурчало от сожаления, но я постаралась заглушить это чувство.

Может, челка поможет?

Я натянула несколько прядей на лицо и уложила их.

Несмотря на то, что они не были ровными, длинная челка украсила мою беспорядочную стрижку боб.

Они сделали меня более загадочной и трудноузнаваемой.

Я чувствовала себя как феминистка 20-х годов - девушка-флаппер. Правда, выглядела так, словно эта девушка-флаппер пережила апокалипсис.

Я могла бы привыкнуть к этому.

Мне придется.

Я вышла из ванной, желая почувствовать себя ренегатом, которым мне нужно быть.

Хьюстон, тебе лучше приготовиться.

КЕЙСИ

Я чувствовала себя ужасно. Конечно, мы с Райли отдалились друг от друга.

Но я должна была заступиться за нее.

Я должна была сказать папе, чтобы он отстал.

Но я знала, что он не послушает, у меня не хватило смелости раскачивать лодку.

Я трус.

Я позволяю ей сражаться в одиночку.

В субботу вечером я ужинала с Дигби. Я, конечно, затронул в разговоре с ним ситуацию с Райли. Но он не проявил особого сочувствия.

"На вечеринке он ей очень понравился", - самодовольно сказал он.

То, как небрежно он говорил об этом, заставило меня почувствовать странную пустоту.

В ту ночь я осталась у него ночевать, воскресенье тоже провела с ним. Последние два года он пытался уговорить меня переехать к нему, но я всегда находила отговорки.

В понедельник я вернулась домой на встречу с папой.

"Райли в порядке? - спросила я, небрежно прислонившись к кухонному острову. - Она не выходила из комнаты. Наверное, все еще отсыпается".

Целые выходные?

"Ты проверял ее?"

"Нет. Лучше дать ей отлежаться".

Но когда я поднялась на второй этаж, чтобы сходить в туалет, я не могла не приложить ухо к двери Райли в поисках признаков жизни.

Или хотя бы звуков Netflix.

Ничего.

Я осторожно постучала.

По-прежнему ничего.

Я открыла дверь и шагнула внутрь.

Райли нет.

Наверное, ее нет дома, - подумала я .

Ее комната была обычной комнатой девушки артистического склада, только гигантской. Бродя по комнате, я словно собирала воедино подсказки о том, кем стала моя сестра.

Высокие стены были увешаны постерами к фильмам, которые я не видела, ее кровать обрамляло сияние сказочных огоньков гирлянды.

Над неубранным письменным столом висела большая пробковая доска, покрытая фотографиями, билетами и открытками.

Поездки, концерты и весенние каникулы.

Памятники жизни, о которой я давно перестала ее расспрашивать.

Я заметила, что окно открыто, и нахмурилась, собираясь закрыть его.

Наверное, она вылезла через него, как делала это в старших классах.

Я подошла к кровати и села. Она была аккуратно застелена, подушка отсутствовала.

Странно.

Мой взгляд упал на прикроватную тумбочку и мое сердце заколотилось. Там лежала записка.

Я подняла ее, кровь отхлынула от моего лица.

"Я ухожу. Не ищи меня".

Мое сердце застучало еще быстрее. Как бы далеки мы ни были в последнее время, я любила свою сестру.

Она уже была взрослой, но все ее невероятно оберегали. Я тоже.

Мы выросли с серебряными ложками во рту и сеткой безопасности под ногами.

Я не была уверена, что она выживет в реальном мире.

Но, когда отец пригрозил поместить ее в психушку, возможно, она решила, что стоит рискнуть и остаться без гроша и в одиночестве.

Увижу ли я ее снова?

Должна ли я рассказать родителям? Полиции? Ни те, ни другие не были особенно хороши с Райли за последние сорок восемь часов...

Нет, - подумала я. ~Не реагируй слишком остро.~

Возможно, она просто остывает у подруги.

Я уверена, что у нее где-то есть друзья.

Она скоро вернется.

РАЙЛИ

Я вышла из туалетной комнаты, чувствуя себя новой женщиной, готовой к победе.

Я направилась к месту, где припарковался автобус.

Я огляделась вокруг в замешательстве.

Где, черт возьми, мой автобус?

Волна паники прокатилась по моим венам. Мои мысли начали метаться.

Но он сказал, что у нас есть время на завтрак?

Я проверила свой телефон, забыв, что он разряжен.

Я отсутствовала не так уж долго.

Разве они не проводят перекличку пассажиров или что-то в этом роде?

Что мне теперь делать?

Я начала паниковать. Автобус увез мой вещевой мешок. И мою подушку.

У меня остался только рюкзак, в котором были последние деньги, запасной свитер, зубная щетка, разряженный телефон, USB-кабель и полпакета несвежих чипсов.

Я не знала, где я, черт возьми, нахожусь.

Я в полной заднице.