Её риск — его спасение

MAVE

Неделя пролетела незаметно, и ничего плохого не случилось — в основном потому, что Львы держались в стороне.

На следующий день Джек обрадовался моему возвращению. Он сказал, что удивлен, но доволен, ведь получить травму в первый день работы — не самое лучшее начало.

Сегодня Джека нет в городе, поэтому мы с Трикси вдвоем управляемся в закусочной. Посетителей немного, но стабильно, и у нас есть время посидеть за стойкой между обслуживанием. К вечеру становится совсем пусто, и Трикси предлагает начать уборку пораньше.

Пока я подметаю, я слышу, как она громко ругается.

«Черт!»

Я смотрю на нее через зал. «Все в порядке?»

«Блин! Нет! Эм...» Она взволнованно оглядывается, и я вижу в ее руке телефон. «Собирай вещи. Мне нужно закрыться».

«Но у нас еще час до закрытия. Мы не можем закрыться так рано. Джек рассердится!»

«Я знаю. Ты права». Она хватается за волосы. «Черт!»

«Трикс, что стряслось?» — снова спрашиваю я.

Она вздыхает. «Это мой щенок... Только не осуждай меня!» — говорит она, указывая на меня, и я поднимаю руки.

«С чего бы мне осуждать тебя из-за щенка?»

«Не знаю. Просто не хочу, чтобы ты думала, что я размазня».

Я смотрю на нее. «Трикси...»

«Неважно. В общем, мама срочно отвезла его к ветеринару, я только что увидела сообщение. Она думает, что он сломал лапу, упав с лестницы в моем доме». Ее голос слегка дрожит.

«Ой, как жаль! Бедняжка!» Я оглядываюсь на пустые столики и заходящее солнце. Элис скоро будет здесь. С моего первого дня она стала приезжать немного раньше, чтобы забрать меня.

Я смотрю на Трикси. «Иди. Я закрою».

Она оглядывается, как и я, потом смотрит на телефон, потом снова на меня. «Ты уверена, Мэйв?»

«Ты шутишь? Иди. Правда. Никого нет, а Элис скоро будет здесь. Я закрою дверь. Иди — будь рядом со своим щенком!»

Она вздыхает, глядя на меня грустными глазами и сложив руки. «Спасибо, Мэй! Правда!»

Я улыбаюсь. «Просто поцелуй его за меня».

Она кивает, идет за сумкой. Перед уходом отдает мне ключи. «Ты просто спасительница. Позвони, если что-нибудь понадобится, хорошо?»

Я киваю с улыбкой, кладу ключи в карман фартука и иду за ней к двери, чтобы запереть ее.

С последним взмахом руки она бежит через тихую улицу к своей машине, садится и быстро уезжает.

Я поворачиваюсь к пустому ресторану, закусывая губу, и возвращаюсь к подметанию.

Хотя я сказала Трикси, что все будет в порядке, не могу отрицать, что немного страшно оставаться здесь одной ночью. Поэтому я немного прибавляю громкость музыки, чтобы чувствовать себя лучше во время уборки.

Я подпеваю «Jolene» Долли Партон — песне, которая мне нравится, но я не признаюсь в этом людям — когда стук в дверь заставляет меня вскрикнуть.

Я медленно поворачиваюсь.

Крупная фигура прислонилась к дверному косяку, скрытая тенью от стены. Я уже могу сказать, что это за человек.

Черт.

Я осторожно подхожу, но он не двигается. Подойдя к стеклу, я тихо говорю: «Мы закрыты».

Я вижу его белые зубы, когда он смеется. «Нет, не закрыты. Открой дверь. Не заставляй меня повторять». Хотя его слова пугающие, голос звучит приятно.

Я глубоко вздыхаю, обеспокоенно глядя сквозь стекло, но он, кажется, один в темном вечере.

Я не хочу потерять работу из-за того, что не впустила Льва, поэтому отпираю и открываю дверь.

Он входит, тяжело ступая байкерскими ботинками, а я опускаю глаза, закрывая и запирая за ним дверь. Он тихо подходит к стойке и садится на табурет. Мне приходится напоминать себе дышать.

Он вздыхает, глядя в меню, и я нервничаю.

«Я один. Тебе не нужно смотреть в пол».

Я киваю и медленно поднимаю голову. «Извини, я—» Я замолкаю.

Джейсон.

Кажется, он не заметил, что я перестала говорить. Он смотрит в меню, едва замечая меня, но это дает мне секунду, чтобы рассмотреть его.

Я не удивлена, что не узнала его голос. Он выглядит совсем иначе, чем раньше. Старше, немного грубее.

Новый серебристый шрам рассек его правую бровь, а в левой стороне прямого носа появилось маленькое кольцо.

Он также отрастил бороду — не противную длинную и лохматую, а короткую, аккуратную, ровными линиями обрамляющую челюсть.

Его волосы все еще того же естественного темно-каштанового цвета, но стиль изменился. Теперь это слегка удлиненная версия военной стрижки.

Он по-прежнему очень высокий, может даже выше, чем раньше. И худощавый, но крепкий на вид. Под кожаной курткой видны большие руки.

И, конечно, он все еще очень привлекательный.

Я никогда не была так близко к нему. В школе он, казалось, всегда держался в стороне от всех.

Когда он поднимает взгляд, его зеленые глаза смотрят прямо в мои голубые, заставляя меня резко вдохнуть; кажется, они видят меня насквозь.

«Стейк. С кровью. Без жира. Соус из перца — свежий, приготовленный с нуля, а не та готовая дрянь из банки. Свежие жареные грибы и картошка фри», — говорит он просто, его голос звучит очень властно.

Я не могу говорить. Я закусываю губу, оглядываясь через плечо на пустую кухню.

«Проблема?» — спрашивает он, и я смотрю на него.

«П-повар ушел домой...», — тихо говорю я, чувствуя себя немного смущенной. Обычно в последний час перед закрытием готовит Трикси, потому что шеф-повар всегда приходит рано.

Джейсон молчит и оглядывает меня с головы до ног, его взгляд заставляет меня краснеть. «У тебя есть руки», — говорит он, и я киваю, не задумываясь. «Ну, тогда... Думаю, твоя проблема решена».

Я слегка краснею и снова киваю, забирая меню из его руки и убирая его под стойку к остальным.

«Могу я предложить вам что-нибудь выпить, пока вы ждете?» — спрашиваю я робким голосом.

«Воды достаточно». Его глаза все еще не отрываются от меня. Даже когда я поворачиваюсь, чтобы налить ему воды, я чувствую их на себе сзади.

Я ставлю стакан слегка дрожащей рукой, и он слегка улыбается, прежде чем улыбка исчезает.

«Иди», — мягко говорит он мне.

Я снова киваю, не в силах говорить из-за его мягкого, но требовательного голоса, и быстро поворачиваюсь, чтобы пойти на кухню.

Я начинаю с того, что собираю все необходимое, но все еще не чувствую, что могу дышать, потому что знаю, что он наблюдает за мной через открытое окно.

Опустив картошку в масло, я принимаюсь за стейк. Срезав жир, я перчу его с обеих сторон, как делала бы для себя, прежде чем положить на горячую сковороду с шипением.

Отсчитывая время в уме, я нарезаю грибы и откладываю их в сторону, готовые к последней жарке. Затем я встряхиваю картошку и достаю сливки для соуса, вместе с бульоном и горошинами перца, которые я раздавливаю скалкой.

Быстро проверив стейк, я вижу, что он идеален. Поэтому я кладу его на тарелку отдохнуть, пока начинаю жарить грибы и одновременно готовить соус.

Я не уверена, стоит ли добавлять мой секретный ингредиент — немного бренди для вкуса. Мне так нравится, но стоит ли рисковать сейчас?

Я все равно добавляю его, затем выкладываю все на тарелку как можно красивее, прежде чем вынести ее на подносе.

Глаза Джейсона не отрывались от меня ни на секунду.

Я улыбаюсь своей лучшей рабочей улыбкой и отступаю. Он смотрит на еду, и я не могу понять, о чем он думает. Я начинаю жалеть, что добавила бренди.

Взяв нож и вилку, он разрезает мясо, проверяя степень прожарки, и кивает. Добавив гриб и немного соуса, он протягивает вилку, глядя на меня, словно чего-то ожидая, и я краснею.

«Съешь это», — говорит он мне.

Мой рот открывается и закрывается в замешательстве. «Ч-что—»

«Я тебя не знаю», — он останавливает меня. «Если ты это съешь, я смогу доверять, что ты ничего не сделала с едой. Ничего личного».

Не знаю, почему я оглядываюсь по пустой закусочной, но я это делаю. Затем я делаю шаг вперед, тяжело сглатываю и глупо открываю рот, как ребенок, когда он подносит вилку ближе.

Я закрываю губы вокруг вилки, снимая еду, когда он медленно отводит ее. Он наблюдает за мной, пока я жую и глотаю.

Удовлетворенно кивнув, он начинает есть сам. Я быстро беру чистую вилку и кладу ее рядом с его тарелкой.

Он странно смотрит на нее, словно я сумасшедшая, что предлагаю ее, а затем полностью игнорирует. Втыкая ту же вилку, которую использовал я, в свою еду, он кладет ее в рот.

Почему это так привлекательно?

В этот момент мой желудок громко урчит.

Он поднимает взгляд с легким юмором в глазах и приподнимает бровь.

Я прикладываю руку к животу, словно это заставит его замолчать. «Мне так жаль. Я—»

«Садись», — спокойно говорит он.

«П-прошу прощения?»

«Садись», — повторяет он немного тверже и выдвигает табурет рядом с собой.